Министерство информации: регулирует или цензурирует?
Когда чиновники начинают лично звонить журналистам и обвинять их в “неправильных” вопросах — это уже не просто контроль, а прямая попытка давления.
После публикации резонансного видео журналистке Мадине Жатканбаевой позвонил вице-министр информации и общественного развития Канат Искаков. Вечером, в нерабочее время. Но не для того, чтобы обсудить проблему, а чтобы устроить разнос: мол, она “хайпует”, задаёт “не те” вопросы, а её YouTube-канал ему просто не нравится. Вишенка на торте — он назвал её аферисткой.
Но, господин вице-министр, YouTube — не госканал. Здесь не уберёшь сюжет по звонку сверху. Если видео набирают сотни тысяч просмотров — значит, людям важно знать правду.
И еще пару слов о «пресс-секретаре или советнике»Жумангарина — Рахимовой.
1. Этика госслужащего. Если Рахимова действительно работает в правительстве, то почему позволяет себе такое поведение?
2. Язык. Каким образом она устроилась на государственную службу, если не владеет казахским языком? Это не только вопрос к кадровой политике, но и к элементарным требованиям к чиновникам.
3. Должность. Почему у Жумангарина есть свой личный пресс-секретарь? И почему именно эти расходы не сокращаются, если в стране приказали затянуть пояса? Или её настоящая функция — не пресс-служба, а что-то ближе к охране, как заметили пользователи?
Вопросов всё больше, но главный из них остаётся тем же: почему чиновники продолжают считать, что могут решать судьбу независимой журналистики, как привыкли делать в госСМИ?
